Медведев, Иванов, Собянин: перестановки в руководстве и социально-поколенческие циклы

 

С точки зрения гипотезы социально-поколенческих циклов сегодняшний момент властного строительства (2005-2008 гг.) должен описываться как взаимосвязь двух пересекающихся периодов реорганизации властной подсистемы. С одной стороны, идет завершающее четырехлетие строительства властного централизма, то есть заканчивается институциализация нового типа отношений центральных и территориальных органов власти. С другой стороны, развивается интрига в границах первого четырехлетия нового периода, содержанием которого является утверждение иной субъектности власти. На смену безраздельному господству одного лица – выборного правителя (сегодня это президент), должна прийти власть выборной властной (правленческой) элиты.

Естественно, не все события в жизни общества, и далеко не каждое действие властей обусловлены именно этими процессами. Однако задают тон в общественной жизни, определяют расстановку политических сил именно они. События, относящиеся к другим областям социальной действительности, могут казаться значительными, даже очень значительными. Равно как и действия властей или каких-либо других  социальных  субъектов в экономике, во внешней политике, в идейно-политической или любой другой общественной сфере могут выделяться и представляться в данный момент чрезвычайно важными, даже поворотными. Но это будет иллюзия. Политическая жизнь и общественное внимание все равно будут возвращаться в русло главных линий развития. А они определяются тем, что властное строительство еще не завершено. Реорганизация власти – вот стержень современной социально-политической жизни нашей страны, и до тех пор, пока она не завершится, главные события будут происходить именно на этом поле.

Задачей данной статьи будет попытка интерпретировать некоторые  известные нам факты и события в политической жизни с этой точки зрения для того, чтобы понять не субъективные причины последних перестановок, так редко совершающихся в высших эшелонах центральной власти при Путине, а их возможные последствия. Меня интересует не то, зачем это сделал Путин. Гораздо важнее понять, что может получиться из этого для власти и государства, для Медведева, Иванова, Собянина, для Путина собственно.

Попытка делать выводы о перспективах действия, основываясь на знании планов, намерений того, кто это действие совершает, имеет, с моей точки зрения, весьма малую ценность. Политика – вещь плохо управляемая на базе имеющихся сегодня у политологов, экономистов и других обществоведов знаний о природе и детерминации социально-политических процессов. Соответственно и попытка представить реальную общественную жизнь в качестве производной от некоторого политического плана, независимо от степени популярности и влиятельности стоящего за ним политика, если и может быть реализована в отдельных случаях с достаточно большим количеством допущений и натяжек, то все-таки будет иметь весьма малую ценность с точки зрения действительного понимания происходящего.

Сразу хочу оговориться. У меня нет источников в политических кругах. Я не знаю и не хочу в рамках этой статьи пускаться в предположения о том, что думают люди, находящиеся во власти, о себе, о своих задачах и своих действиях. К сожалению, я не имею возможности судить, как они реально, а не для СМИ, формулируют стоящие перед государством проблемы властного строительства и задачи развития государства и страны вообще, совпадают или нет их соображения с теми, что приводятся здесь. Мне хотелось бы это знать, это был бы очень интересный материал для анализа, уточнения индивидуального лица текущих процессов, для методологических выводов.

Но гипотеза о социально-поколенческих циклах основывается на посылках, позволяющих обходится без этого. Для того чтобы знать о направлении развития государства, можно не знать, что думают и как описывают свои намерения политики и правители. Можно этого не знать, потому что политики все равно распределяться по нишам, созданным логикой развития данной социальной системы, и будут действовать в направлении естественного развития интересующего нас общества/государства. Политическая конкретика – это индивидуальные условия протекания объективных общественных процессов. В общественных процессах, если они имеют объективную подоплеку, даже людская субъективность учтена как одна из их объективных характеристик. Останется в общественной жизни, в социальной конструкции только то, что актуально с точки зрения направленности развития, в то время как случайные постановления, законы, учреждения, события и действия, назначения, не связанные с сущностью данного периода или идущие в разрез с доминирующей объективной тенденцией развития, останутся или нереализованными, или слабозаметными, или быстро потеряют свое значение и действие. А политик, играющий роль, предначертанную ему  историей, вольно или невольно будет действовать в русле исторического развития. Лучше или хуже, успешней или неуспешней, насколько далеко зайдет развитие доминирующих тенденций – зависит от того, насколько данный политик или политики выражают генеральную линию развития. Соответственно, значение тех или иных фактов и событий общественной жизни может быть определено с точки зрения их соответствия этой генеральной линии. Если они органично вписываются в логику социального развития, то можно предполагать за ними существенное значение и длительную перспективу. Если нет, то они быстро сойдут на нет. В этом смысле успешность Путина сегодня должна быть свидетельством того, что он реализует программу системы, что он так или иначе осознает проблемы этой системы и находится на острие задач.

Мы не должны также забывать о том, что общество живет не только реорганизацией каких-то своих структур. Обеспечивая реформы в одном из звеньев общественной системы, власть продолжает контролировать другие звенья, порядок в них может частично корректироваться, или же эти звенья будут функционировать по старым правилам. Здесь тоже происходят важные события, они тоже являются предметом общественного и властного внимания. Властные реформы не исключают необходимости уделять внимания, например, деятельной подсистеме общества, то есть заниматься экономикой, армией, наукой, хозяйственными ресурсами, жизнеобеспечением населения и т.д. Нельзя оставить без внимания и социально-идеологические  события и процессы. Просто в этих областях общественной жизни не следует ожидать каких-то радикальных перемен, особенно не связанных с процессами властной реорганизации.

Попытаемся сопоставить реальные факты, события властно-политической жизни общества и периоды социального развития, определенные согласно гипотезе о социально-поколенческих циклах и адаптационно-деятельностном социуме. Я предлагаю такой вариант рассмотрения проблемы. Сначала я дам краткое описание сути доминирующих линий общественного развития, укажу, как происходит в связи с этим развитие власти, а также отмечу, что из этого следует для оценки возможных последствий произошедших перестановок. Во второй части я дам погодную хронику событий, сначала как умозрительную характеристику каждого года, сделанную на базе гипотезы о социально-поколенческих ритмах истории и о государстве как сложной адаптационно-деятельностной системе, затем – реальную, то есть укажу произошедшие события. Это даст возможность увидеть, выстраиваются ли действительно имевшие место события в определенную ранее последовательность, и насколько такая последовательность может быть определена как доминирующая и структурирующая в реальной социальной жизни, в данном случае - российской.

Итак, с точки зрения базовых гипотез в  данный момент идет реорганизация двух структур властной подсистемы, реализуются два генеральных процесса социально-политического развития. Процесс первый – решение проблемы взаимодействия центральных и территориальных властей государства. Заканчивается период институциализации властного централизма в распределении властных функций и полномочий. Это период имеет обычную продолжительность в 13 лет, он начался в 1996 и должен закончиться в 2008 году.

Сразу оговоримся, что окончание данного процесса не означает полное и окончательное решение всех проблем взаимодействия территориальных и центральных властей государства, окончание каких-либо трений и даже борьбы в отношениях между центром и регионами. Речь идет о том, что будут конституированы принципы данного взаимодействия, базовые начала, исходные правила игры. В дальнейшем возможны коррекции, дополнения, внесение новых норм, особенно в связи с приспособлением этих правил к изменениям в других структурных элементах социальной жизни, неизбежным в связи с тем, что социальное устройство реорганизуется перманентно. Однако все эти новации не изменят главного - взаимоотношения территорий и центра останутся выстроенными на основе властного централизма, то есть политическая власть, основные политические решения будет за центром.Властная вертикаль, какие бы смыслы сам Путин и его команда, их политические оппоненты не вкладывали в эти слова, останется на ближайшие 70 лет стержнем территориальной политики центральных властей в виде безусловного доминирования центральных органов власти над региональными, в виде бесспорного примата власти центра и переноса основных политических процессов на уровень центра.

Органом центральной власти, на который легло строительство нового типа отношений центральных и территориальных властей, который в конечном итоге сейчас становится субъектом этого процесса, является администрация президента. Стать субъектом в данном случае – значит получить исключительные полномочия среди других органов центральной власти на поддержание системы централизованной власти над территориями. Именно процесс определения субъекта централизованной власти является одним из двух существенных процессов властного строительство текущей четырехлетки, которая началась в 2005 и закончится в 2008 году.

С этой точки зрения должность руководителя администрации президента сегодня является до известной степени ключевой. Степень ее значимости ограничивается в данный момент только одним свойством существующей властной системы, а именно тем, что в целом властные полномочия как таковые сегодня принадлежат одному человеку, тому, который занимает должность президента республики. Такое устройство власти, являющееся следствием довольно длительной исторической традиции, стоит на повестке властной реорганизации, однако пока данная реорганизация еще не началась, а только намечается, в то время как самовластие одного лица (или, выражаясь более корректно, его влияние во властных учреждениях и институтах) подходит к пику своего развития. Соответственно мы должны учитывать, что все другие лица во власти так или иначе ориентированы на ведущее лицо, а степень из влияния не определяется должностью и положением доверенного этой должности органа центральной власти всецело. То есть влиятельность руководителя того или иного властного органа (или его отдела) будет зависеть не только от значимости данного органа власти, но и от планов собственно президента (выборного правителя) относительно этого руководителя. В то же время значимость органа власти будет ощутимо влиять как на динамику отношения президента к данному лицу, так и на влиятельность интересующего нас лица в области его связей, минующих президента.

Утверждаясь в качестве реального контролера региональной власти, органа, который не просто следит за действиями региональных властей, а решает вопросы об их персональном составе, администрация получает серьезнейшее административно-политическое влияния. И глава администрации, задачей которого, вне зависимости от его субъективных намерений, будет контроль за этим процессом, имеет все шансы приобрести очень большой вес. Если же он поставит перед собой специальную задачу наращивания этого веса с последующим использованием его для самостоятельной политической карьеры, то перспективы перед ним открываются достаточно серьезные. Таким образом, роль главы администрации президента в сегодняшней структуре власти открывает гораздо более интересные возможности для политика, чем в предыдущие периоды. Получается, что Медведев, безусловно, теряет влияние в территориальной политической элите, которая составляет все-таки большую часть властной элиты страны, и влияние ее на политическую жизнь в центре в будущем безусловно будет усиливаться (видимо, на партийном уровне). Конечно, национальные проекты – это деньги и полномочия по их распределению. Однако в принципе задача распределения денег все же техническая, тогда как решение «персонального вопроса» – власть прямая и непосредственная, квинтэссенция власти. Собянин в этом смысле приобретает очень большие возможности.

Есть, правда, и другой вариант. Теоретически возможно переориентация «властной вертикали» с администрации на правительство. Однако это способствовало бы усилению власти председателя правительства и закладывало бы серьезную мину под нынешний облик российской президентской республики. Главный способ контроля над территориальными властями сегодня – персональный. Правительство не сможет серьезно влиять на регионы, не получив право определять персональный состав региональных властей. Однако передача власти над выдвижением кандидатур глав регионов от президента (администрации президента) председателю правительства мало того, что невероятна сама по себе, она влечет за собой скорый переход к думскому партийному кабинету в противовес кабинету президентскому.  А это ломает всю сложившуюся систему власти. Да и вообще, передача столь серьезных властных полномочий от одного властного органа другому спокойным образом невозможна. Обычно такие вещи совершаются путем революционной ломки.

Назначение Сергея Иванова в этом смысле какой-либо особой роли не играет. Он не был связан с разруливанием региональной ситуации, ничего здесь не потерял и не приобрел. Его положение вообще достаточно нейтрально к основным властным процессам, но этим и интересно, мы поговорим об этом ниже.

Второй важнейший процесс властного строительства только разворачивается. Он начался в 2005 году и должен закончится только в 2017. Именно эта линия развития властной системы скоро станет определяющей. В границах данного периода определится субъект всей системы власти, произойдет смена власти выборного правителя на  власть выборной правящей элиты. Понятно, что властная элита в условиях современных государств опирается в своей политической деятельности на партии, и именно партии должны стать главными действующими лицами этого периода. Если это будут отдельные лица, то именно как представители партий.

Не стоит бояться восстановления той партийности, какая была в эпоху тоталитаризма. Власть не перейдет к партиям или какой-то одной партии на уровне учреждений, она останется в органах государственной власти. Партии будут выполнять ту же роль, что и в любом либерально-демократическом обществе-государстве, будут посредниками между деятелями властной подсистемы общества и гражданами (как непосредственно, так создаваемыми ими общественными организациями), будут инструментом политиков по получению власти от общества и сохранению ее на уровне политико-идеологического взаимодействия с обществом. Также нам не обойтись без роли партий как клубов для согласования интересов различных элитных групп. 

Сегодня партии еще не утвердились как независимые организации. Точнее, те, которые отстояли свою независимость от власти, потеряли саму власть. А те партии, которые причастны власти, вынуждены адекватно реагировать на потребности властей предержащих. В целом власть продолжает оставаться не партийной: правят не представители партии на базе достижения определенного согласия между партией и гражданами на разных уровнях политического взаимодействия, правящая группа использует доминирующую партию для обеспечения своего влияния в представительных органах власти. То есть власть, не являясь партийной, с удовольствием избегает включения механизма обратной связи между собой и гражданами. Другого способа организации обратной связи, чем выстраивания отношений граждан с лицами, стоящими у власти, на партийной основе, современная мировая государственность не знает. И вряд ли Россия предложит тут какой-нибудь новый, оригинальный способ. Общественная палата, например, может послужить на какое-то время средством замены этой обратной связи, однако довольно скоро станет понятно, что это орган излишний, и гораздо проще осуществлять это взаимодействие на партийной основе. Что-то подобное произошло с Госсоветом, который должен был обеспечить непартийное взаимодействие действующей власти с региональными руководителями, вытесненными из верхней палаты федерального собрания.

С точки зрения перспективы особенно важными являются отношения пропрезидентской партии «Единая Россия» и правящих лиц, которые в эту партию не входят. «Единая Россия» как сложившийся организм окончательно сформируется где-то в период следующих парламентских выборов. И наверняка будет претендовать, хотя бы и не публично, на выдвижение кандидата в президенты из своих рядов. И на выход из-под контроля администрации президента в том случае, если президент окажется не из партийцев. В случае непартийного президента руководство «Единой России», окончательно укрепившее свои позиции в результате последних выборов, станет достаточно серьезной силой, с которой новый президент вынужден будет считаться во всех своих действиях. Может быть, так и будет реализовываться переход от власти  выборного правителя к власти выборной элиты? Путин, конечно, сможет сохранить контроль над этим процессом в процессе назначения и утверждения преемника народным избранием. Однако, лишившись реальной государственной власти, он вряд ли сможет долго управлять ситуацией. Ну, а если  планируется его переход в партийное руководство, то это только усилит борьбу за влияние между действующим президентом и партией. Дело в том, что для нормальной политики партия должны быть выстроена под президента, который должен быть ведущим (не обязательно безраздельно доминирующим) лицом. А Путин вряд ли согласиться выстроиться под кого бы то ни было, тем более под назначенного им же преемника.

Сегодня администрация президента имеет прямой контакт с «Единой Россией» и может непосредственно влиять на то, что там происходит. Партия является инструментом администрации президента, контролируется ею. То есть опять таки Медведев, переходя на работу в правительство, выпадает из числа лиц, которые держат руку на пульсе главнейших событий. Правительство не имеет к проблеме партийно-политической строительства базы власти никакого отношения. В то же время Собянин опять приобретает. Он может если не вмешаться в партийные дела, то, как минимум, наладить нужные отношения с людьми, в ведении которых находится партийная жизнь, и за которыми после ухода нынешнего президента открываются дополнительные возможности по наращиванию влияния и власти, может даже блокироваться с этими лицами на условиях обеспечения сохранения достигнутого влияния и руководящего положения. Фактически переход из администрации президента, которая на сегодняшний день является средоточием власти в государстве, которая определяет течение двух главнейших процессов властного строительства, может обернуться большими потерями для Медведева в ближайшей перспективе.

Конечно, сейчас почти все зависит от Путина. Он может выдвинуть и провести любого преемника, с любой властной позиции, будь-то пост главы администрации, вице-премьера, премьера или того же министра обороны.  Но, добившись передачи своего поста, он не сможет передать свою власть, а это может очень серьезно сказаться на преемственности в более широком смысле. И с этой точки зрения ослабление связей Медведева, который вроде бы готовится на роль преемника, может сыграть очень важную роль.

Путин находится на пике своего могущества. В ближайшее время нас вообще ожидает наибольший рассвет единовластия выборного правителя - президента. Это стандартная ситуация, такое бывает в начале каждого нового периода реорганизация очередной части общественной системы. Так было с максимумом влияния региональных властей в 1998- начале 1999 года, в период определения задачи централизации власти, в период фронды Лужкова – Шаймиева и истории с генеральным прокурором. Так было еще раньше, в 1989- начале 1990 года, года власть ЦК КПСС казалась незыблемой,  а попытки оппозиционеров-демократов изменить этот режим – обреченными на провал. Именно тогда определялось, кто возьмет на себя проведение полицентризации власти,  кто добьется реального разделения властей в государстве. Поскольку Горбачев этого не сделал, к власти пришла другая сила. Так же должно быть и с президентской единоличной властью в 2007- начале 2008 года. Только что она была, и вдруг ее не станет. Для того чтобы конструкция власти не рухнула, новый президент должен будет иметь не столько формальную власть, сколько серьезные позиции в правящей элите, связи и рычаги. Вряд ли работа в правительстве предоставляет такие возможности. Оно ведь у нас техническое, таковым и останется. А власть – у президента и его администрации. Там же и основные выходы на территориальные и партийно-политические процессы. И влияние на эти процессы теряет Медведев, а приобретает Собянин.

У Сергея Иванова положение другое. Он не связан с этими процессами и собственно политической кухней, по крайней мере, официально. Именно поэтому он может оказаться гораздо более приемлемым в роли президента в том случае, если перед Путиным стоит задача поставить вместо себя номинального или хорошо координированного с собой преемника, сохранив за собой реальное влияние, пусть и не совсем в прежнем объеме.  Однако эта версия погружает нас в сферу обычных политологических домыслов на произвольной основе. Хотя, с другой стороны, это тоже может рассматриваться как вариант перехода власти от выборного правителя к выборной элите. Но данную тему развивать бессмысленно, потому что о последствиях уже написано выше.

Повторим лишь одно. Сегодня реальным субъектом власти в государстве остается одно лицо – выборный правитель, управляющий государством как президент. Он способен двигать личности достаточно независимо от их формальных властных позиций. Однако он не способен изолировать их, пресечь все их возможности по наращиванию личного влияния, особенно если эти лица попадают на должности, ключевые с точки зрения текущего социально-политического периода. Не способен он будет и передать кому бы то ни было не формальную должность, а свою реальную власть в 2008 году. Время этой власти заканчивается, и мы сможем увидеть это в ближайшем будущем. На смену власти единоличной идет власть коллегиальная, власть группы. Эта реорганизация, кстати, до известной степени восстановит нарушенное сегодня разделение властей. А вот способность других партий, особенно либерально-демократической направленности, оказывать влияние на власть, укреплять это разделение и т.д., отнюдь не гарантирована. Это зависит от того, насколько они окажутся способными понять существо переживаемого периода, захотят ли они ему содействовать, или уйдут в глухую оппозицию к реальности. Как это произошло в период президентства Путина.

 

Теперь рассмотрим периоды, о которых шла речь, подробно.

Первый период (1996-2008 гг.) имеет следующую архитектуру (хочу заметить в скобках, что данная периодизация была сделана в 2000-2001 годах как часть и следствие более общей периодизации исторического развития России):

1. 1996-1999 гг. – утверждение действующего лица периода, то есть определение органа центральной власти, который будет ответственен за реализацию политики в отношении территорий;

2. 1999-2002 гг. – определение цели органа управления территориальной политикой как обеспечение реализации единой политики центральной власти на уровне регионов;

3. 2002-2005 гг. – конкретизация средств, при помощи которых достижимо проведение единой политики власти, окончательный выбор в пользу централизации власти, перехода основных властных полномочий от регионов к центру;

4. 2005-2008 гг. – утверждение субъекта централизации, то есть окончательное оформление централизующего органа власти, который будет ответственен в системе властных органов за поддержание централизма, будет осуществлять единство региональной и центральной политики власти при помощи поддержания и реализации созданных институтов централизации власти.

 

Каждый из этих периодов также имеет четырехчленную структуру, с теми же задачами определения действующего лица, цели, средств и субъекта, только уже относительно того четырехлетнего периода, к которому это относится. Детализированная архитектура будет выглядеть сложнее.

 

1. 1996-1999 гг. – определение центрального органа власти, ответственного за территории:

1.1 1996 г. – определяются действующие лица четырехлетки, которые ставят во главу угла своей деятельности вопрос о необходимости выработки и осуществления последовательной территориальной политики центральных властей;

2.1 1997 г. – определяется задача создания специального органа власти, ответственного за территориальную политику;

3.1 1998 г. – выясняются средства достижения единства территориальной политики, то есть решается, какие инструменты нужны специальному властному органу для успеха единой политики в отношении регионов;

4.1 1999 г. – некоторый орган власти с известными полномочиями утверждаются в системе центральных органов власти в качестве ответственного за территориальную политику.

 

2. 1999-2002 гг. – определение необходимости обеспечения властного единства центральных и региональных властей в качестве цели региональной политики:

1.2 1999 г. – некое действующее лицо выдвигает задачу достижения единства власти  в качестве основы региональной политики;

2.2 2000 г. – задача достижения властного единства становится во главу угла региональной политики;

3.2 2001 г. – выясняются средства достижения этого властного единства в государстве, пробуются различные механизмы;

4.2. 2002 г. – определяется орган центральной власти, на которого замыкается единство власти.

 

3. 2002-2005 гг. – выяснение средств, способов достижения единства власти в государстве.

1.3  2002 г. – определяются действующие лица периода с их проектами инструментов политики в отношении регионов;

2.3 2003 г. – централизация власти, сосредоточения основных властных полномочий в центре в ущерб возможностям региональных властей становится во главу угла региональной политики;

3.3 2004 г. – в качестве основного средства централизации признается контроль персонального состава территориальных органов власти;

4.3 2005 г. – орган власти, ответственный за персональный состав региональных властей, утверждается в качестве субъекта политики централизации.

 

4. 2005-2008 гг. – определение субъекта централизованной региональной власти. Одновременно начинается разделение смешанного до этого процесса контроля над территориальными элитами на административно-политический и партийный, что обусловлено параллельным началом следующего периода властного строительства.

1.4 2005 г.– определяется главное действующее лицо периода из тех, кто предлагал различные варианты контроля за персональным составом региональных властей.

2.4 2006 г.– целью периода становится определение параметров органа, ответственного за регулирование персонального состава региональной власти.

3.4 2007 г. – орган административно-политического контроля региональных властей выясняет средства своего утверждения в этом качестве в ряду других органов власти.

4.4 2008 г. – орган административно-политического контроля региональных властей утверждается как орган центральной власти, отвечающий за централизованную власть над территориями государства, в имеющейся системе властных органов.

 

Лучше всего было бы проанализировать события общественной жизни прямо с 1996 года. Однако это очень большая работа, которая уведет нас достаточно  далеко от текущих событий. К тому же период 1996-1999 гг. имеет двойное значение, в это время заканчивалось оформление властного полицентризма как способа отношений различных органов центральной власти, и для его рассмотрения придется учитывать всю предыдущую тринадцатилетие. Я думаю, что в дальнейшем можно будет сделать отдельную статью, посвященную анализу и описанию всей истории нынешней реорганизации властной системы, но сейчас целесообразно ограничится рассмотрением только последних лет.

 

27 ноября 2005 г.

(продолжение следует)

PS. Продолжение так и не было написано.