Либеральная и демократическая идеологии в современной России. Варианты идейного и политического развития

Результат последних парламентских выборов требует уточнения особенностей того либерализма, который востребован в современной России. Подвергать сомнению свое убеждение в том, что в нашем государстве сегодня доминирует либерализм, я не буду. Равно как и кажущиеся некоторым достаточно спорными утверждения, что и партия «Единая Россия», и президент В.В. Путин, и идущий ему на смену, точнее, не на смену, а во властно-политическую пару (по крайней мере, в ближайшей перспективе), Д.И. Медведев являются носителями либеральной идеологии.

У либерализма как социально-политической идеи есть минимум три лица, представляющих три варианта интерпретации базовых либеральных установок. Социальные результаты, получаемые в качестве воплощения этих интерпретаций, весьма и весьма различны. Деятельность В.В.Путина и ее следствия вполне укладываются в рамки одной из разновидностей либерализма.

Чистый либерализм 

Первый тип либерализма – либерализм чистый, однозначный и бескомпромиссный, либерализм собственно. Воплощение свободы настолько, насколько это вообще возможно. Этакая мечта о полной свободе! Однако при реализации этой мечты в социальной практике сразу обнаруживается множество подводных камней. С возможностью реализации идеи полной свободы даже на уровне здравого рассуждения возникают проблемы, которые всегда заставляли людей, пытавшихся моделировать, как сказали бы сейчас, общественные процессы, вносить дополнительные, сверх свободы собственно, основания. Свобода в условиях человеческого сообщества обязательно ведет к поляризации. Люди разные - и на уровне потенциальных возможностей, и на уровне реальных достижений. Сильные - слабые. Успешные – неуспешные. Богатые – бедные. Здоровые – больные. Ведущие – ведомые. Даже если дать им абсолютное равенство возможностей и полную свободу развития, через определенное, и достаточно небольшое количество времени, они разделятся на четкие группы, по разным основаниям, но обязательно так, что одни окажутся выше, сильнее, значимее других. Причем ведущая тенденция будет заключаться в том, что каждый из полюсов данной группы будет накапливать свое - либо богатство, силу, власть и энергию,  либо бедность, слабость, недовольство и пассивность. В силу чего теоретики либерализма, то есть личной и социальной свободы, приходили в конечном итоге к выводу, что для поддержания совместного бытия столь разделенных людей кроме свободы необходимы дополнительные условия. Либо надличностная система власти, либо особое моральное устройство свободных людей. С полной свободой же получалось, даже на уровне мысленного эксперимента, только одно – предоставленная сама себе, она очень быстро заканчивается, превращаясь в свою противоположность, если не для всех, то по крайней мере для большей части. Но и то, что же это за свобода для оставшейся узкой группы людей?! Они ведь тоже получаются заперты в социальной клетке, хотя бы и для привилегированных.

Если же отвлечься от философствования, результатом свободы в экономике, например, являются монополизация производства и торговли, неравномерное, вплоть до исчезновения отдельных видов, и кризисоопасное вследствие этого для системы в целом, развитие различных видов социальной деятельности, имущественная поляризация. В условиях активной внешнеторговой экспансии, которая свойственна современной России, свободное экономическое развитие способно привести к деградации хозяйственного комплекса из-за специализации страны на производстве товаров, которые нужны мировому рынку и могут быть легко произведены и проданы прямо сейчас. Если хозяйственная деятельность собственно призвана обеспечить материальные потребности человека, а в масштабах страны – населения и социальной системы в целом, то рыночная хозяйственная деятельность в условиях свободы направлена на получение прибыли, прибыли и прибыли. И все! Если у населения и правительства денег нет, то прибыли с них не получишь, а значит производить для них товары и услуги нет никакого смысла. В свободные 90-е у власти, помнится, было две основные проблемы: взять где-то денег для поддержания функционирования бюджетной сферы, которая, между прочим, в том числе обеспечивала население товарами и услугами, производство которых оказалось неинтересным свободным предпринимателям, и каким-то образом заставить свободных предпринимателей вкладывать получаемые ими средства в так называемый реальный сектор экономики. В общем, ситуация, при которой направление хозяйственного развития задается свободными предпринимателями, которые при этом в своей свободной деятельности ориентированы не на внутренний, а на внешний рынок, однозначно приводит хозяйственный комплекс, как замкнутую самодостаточную систему, к деградации, со всеми вытекающими для населения и страны последствиями. Можно конечно, апеллировать ко времени, которое все расставит по своим местам. Но, во-первых, время экономической целесообразности и социальной и политической допустимости не всегда совпадает, а во-вторых, самооздоровление экономики в условиях ее открытости и даже замкнутости на внешних, а не внутренних для торгово-производственной системы процессах, вовсе не обязательно. Скорее - даже маловероятно.

Это – из минусов чистого либерализма. То есть рыночная экономика – хорошо, но следует развивать экономику с учетом того, что существует не только внешний рынок, но и внутренний, несмотря на его возможную низкую привлекательность в данных конкретных условиях. Конкуренция – здорово, однако же как-то следует думать о и крайностях монополизации, о развитии мелкого и среднего бизнеса, который крупные монополии склонны удушать всеми возможными средствами. Свобода предпринимательства – великолепно, но кто-то должен думать и об общественном интересе, а не только частной выгоде. Возможность иметь богатство, копить и преумножать имущество – незаменимый стимул для активных людей, но и пассивные люди хотят жить и вынуждены для жизни потреблять, вот ведь в чем дело! В социуме же эти пассивные слои составляют не только ресурс рабочей и военной силы, но и некоторый потенциал будущего развития. А кому-то пассивность по большому счету и в укор поставлена быть не может, бывают ведь люди старыми, больными, или слишком молодыми и т.д.

В политической области либерализм имеет сходные последствия. Мы можем это видеть очень непосредственно, у себя дома. Конкуренция приводит к поляризации по признаку политической влиятельности и, вследствие этого, отчетливой монополизации властно-политической сферы.  Победивший получает все. Проигравшие все теряют,  или превращаются в системный элемент конструкции, выстраиваемой победителем, то есть играют роль, предписанную политическими противниками. Такая система властно-политического устройства возникает в либеральной среде естественно и довольно быстро. Реорганизовывать же ее либерально можно только одним способом – опять все разрушить и дать всем свободу, чтобы через некоторое время вернуться к исходной ситуации. Сказка про белого бычка!

Причины этого понятны. В сфере продолжения политической борьбы неизбежно использование имеющихся властных рычагов для этой самой борьбы, прямо или косвенно, через ухудшение условий для конкурентов, например, путем коррекции выборного законодательства. Но, кроме этого, политика – это не только борьба за власть, это и борьба за определенные мероприятия власти. Политика как борьба вступает во вполне очевидное противоречие с политикой как управлением, собственно властвованием. В сфере властвования продолжение политической борьбы приводит к ее переходу в плоскость схватки за управляемость системой. Ведь абсолютно любое действие властей может быть подвергнуто критике, так как нет ни одного конкретного аспекта социальной жизни, относительно которого существует полный общественный консенсус. Кроме того, общество весьма и весьма инертная система. Один только запуск любого процесса требует колоссальных усилий. Реализация любого социального проекта или преобразования обязательно столкнется с массой недоразумений, перегибов, недоделок и т.д., и т.п. То есть любое, самое здравое действие власти можно всегда, легко и остро критиковать. Полная свобода идейно-политической борьбы способна обернуться, и оборачивается, как правило, властным параличом. Свобода без некоторых ограничений и здесь довольно быстро превращается в дезорганизующий фактор. Это очень остро ощущается победившей в политической борьбе стороной. Ей –  управлять, с нее и спрос. Какой свободный политический игрок, получивший власть, имеющий потребность и возможность усиления управляемости, воздержится от этого? Уж никак не тот, кто движим идеалами либерализма. Думать о других – это не о свободе, это об ответственности. А ответственность – это из репертуара государственника или демократа, но никак не настоящего либерала. Настоящий либерал отвечает за себя, за свои действия, за свои идеи и ценности, и предоставляет другим точно так же отвечать за себя и бороться за себя. И пусть победит достойнейший! И сильнейший! И делает потом все, что хочет и считает нужным!

Существует длительная традиция размышления на тему свободы. Всем она нравится как принцип, и все, как правило, ужасаются результатами полного воплощения свободы в реальной жизни. Отсюда, например, часто встречающиеся попытки противопоставления «свободы» и «воли». Воля – это такая дикая свобода, свойственная, якобы, русскому человеку. Он, видите ли, хочет свободы, но не хочет самоограничения в свободе, хочет свободы для себя, но не свободы для других. И т.д., тома и тома.  Все это красиво, интересно, но малопродуктивно и не логично. Свобода – это свобода. Ограничения – это не от идеи свободы, а от идеи морали, социума и государства. Это говорит всего лишь о том, что свобода, идея свободы и либерализм как идеологическое течение в социальной практике возможны только в качестве одного из оснований действительности в тот или иной исторический период. Как показывает история, обходиться без либерализма совсем социум, государство может (по крайней мере, на протяжении достаточно длительного времени даже с точки зрения его исторического масштаба, то есть века), но обходиться одним только либерализмом не может никогда!

В истории либерализм как доминирующее течение обязательно соседствует и перемежается в общественной  практике с двумя другими граничащими с ним идеологиями. Одна из них – демократизм, другая – этатизм. Эти идейные установки способны, кроме прочего, либерализм уравновесить. Общество на длительном историческом отрезке может быть либо либерально-демократическим, как государства современного Запада, либо либерально-этатистским. Отсюда возникают и промежуточные идеологические формы. Если на большом историческом отрезке общество существует с приматом либо либерализма, либо этатизма, то в короткие исторические промежутки издержки каждой из доминирующих идеологий корректируются этими промежуточными формами. Либеральное движение приобретает этатистскую (этат-либеральную) или демократическую (демократ-либеральную) фракции. Все вместе они и представляют три лица либерализма: либерализм собственно, этат-либерализм и демократ-либерализм. Которые могут сосуществовать в единой политической организации, а могут конституироваться как самостоятельные движения. Один из примеров развития либерального политического движения мы можем видеть в сегодняшней России, где есть либералы типа Путина и Медведева (этат-либералы), либералы типа Гайдара и Чубайса (собственно либералы), либералы типа Белых, Немцова, Хакамады, а также, видимо, Рыжкова (демократ-либералы). И Союз Правых Сил, партия, объединявшая на момент последних выборов две либеральные фракции, либералов и демократ-либералов, с ее постоянной внутренней борьбой, которая после вторых провальных выборов имеет явственную перспективу раскола с окончательным разделением этих фракций. Причем получается так, что альянс этат-либералов и либералов возможен, т.е. часть СПС вполне совместима с властью и готова с ней сотрудничать, тогда как демократ-либералы окончательно вытесняются в разряд оппозиции.

Но, прежде чем охарактеризовать этат-либеральный и демократ-либеральный варианты либеральной идеологии, нужно разобраться, чем отличаются друг от друга либерализм, этатизм и демократизм как базовые идеологические типы.

Этатизм, или государственничество

Этатизм, или государственничество, представляет собой идеологию, отрицающую индивидуализм как таковой, то есть не признающую мировоззренческую базу как либерализма, так и демократизма в принципе. Человек для этатиста – не самостоятельный субъект, не свободный деятель и не цель социального развития. Реальный субъект – социум в целом, причем текущие его интересы, как правило, представляют вполне определенные общественные группы. Человек формируется обществом, существует в обществе и является всего-навсего элементом какой-либо общественной конструкции. Поскольку общество разбито на социальные группы (классы, сословия, касты), а оно, как правило, действительно в любой момент истории может быть рассмотрено как результат взаимодействия определенных социальных групп, постольку человек детерминирован не только социумом, но и той общественной группой, к которой принадлежит. Нет у него ни свободы социального действия, ни свободы взгляда на действительность. Более того, предоставление социальной свободы, с точки зрения такой системе мировосприятия, – либо ложь, либо дезорганизация. А настоящая личная свобода – это осознание своего места в системе, и сознательное выполнение той социальной роли, которая тебе предоставлена развитием общества. Если ты понял свою роль и выполняешь ее сознательно – ты свободен, если бессознательно – ты не свободен. Что-то в таком роде. Допускается, правда, некоторая возможность вдумчивого самоопределения. Например, если ты принадлежишь к бесперспективной, с точки зрения социального прогресса, общественной группе, то в принципе можешь перейти, перековаться, измениться. Хоть и не вполне, правда! Но стараться можешь. Такая милая, оптимистичная идеология.

Итак, субъект – это общество. У него есть некий управленческий центр, голова. Это – власть! Которая, естественно, служит обществу, или, точнее, организует его, одновременно выражая интересы социального развития, так как сформирована той социальной группой, которая на данный момент формулирует эти интересы. В идеале власть должна быть тотальной (не путать с «тоталитарной», это плохое слово), то есть контролировать и управлять всеми аспектами социальной жизни, будь то хозяйствование, торговля, военная деятельность, наука или идеологическая деятельность, в том числе всякое писательство, от журналистики до мемуаристки, кино с телевидением и прочие средства донесения каких-либо мыслей до людей. Мысли, как известно, бывают разные, а народ должен знать только правильные. Идущие от власти. Элементу вольнодумство ни к чему! Этатизм, начинаясь с той простой идеи, что «жить в обществе, и быть свободным от общества – нельзя», заканчивает общественной практикой, при которой решает все власть, каждый член общества должен знать свое место, этой властью определенное, и действовать только в сфере заданной ему компетенции. При таком подходе немного трудно обосновать тезис об источнике правоты власти. Однако ничего невозможного не существует. Власть можно считать божественной. Или связывать её с прогрессивным общественным классом, который не может быть неправым в силу самой сути социального устройства. В общем, это обосновываемо.

Когда у социума есть четкая и однозначная цель, когда эта цель прямо определяет выживание общества, когда достижение этой цели требует всех или большей части ресурсов данного общества, когда от людей требуется вполне определенная и слаженная коллективная работа, а власть целиком сосредоточена только на одном – обеспечении такой работы, то лучше этатизма как идеологии и следующей за ней общественной практики, вероятно, ничего нет. Однако, в таком случае, главным условием существования этатистской системы является положение государства (общества) на грани выживания. Власть не может быть совсем неэффективной, ибо тогда социум погибнет. Люди естественным образом нацелены на самоограничение, потому что знают, что иначе они потеряют свой социум, а следом привычную жизнь, в худшем случае – даже просто жизнь. Понятно, что оптимальной ситуацией, при которой этатизм является оправданной идеологией, является состояние войны с другими государствами. Мирная жизнь под знаменами этой идеологии гораздо более проблематична. Власть теряет ориентиры и занимается не пойми чем, совместная деятельность оказывается неэффективной, т.к. экстремальные условия не воспроизводятся естественным образом, растет взаимное недоверие и напряжение в общественных группах, на первый план упорно лезут низменные с точки зрения общественного порядка индивидуальные потребности членов социума, социум разлагается. Однако в чередовании с либерализмом этатизм может оказаться весьма и весьма продуктивен. У этатизма будет вполне нормальное занятие – восстановление цельности общества, ликвидация очевидных диспропорций стихийного развития, или же перенаправление социальных ресурсов в ту сферу деятельности, которая наиболее актуальна в данный момент, ограничение привилегированных и привлечение к активной жизни социальных слоев, деградировавших вследствие свободного развития, возвращение обществу чувства единого коллектива. В общем,  борьба с последствиями свободы. Перед либерализмом же, очередной раз идущим на смену этатизму, не только вновь воссияет идея свободного развития, но и обрисуются вполне реальные проблемы, такие, как необходимость разрушения устаревших общественных форм, раскрепощения личной инициативы, опять таки ликвидация деятельных диспропорций, устранения различных барьеров и т.д. Немаловажным является и способность либерализма решить проблему цели, часто встающую перед этатистским обществом, предоставив людям самим находить собственные целевые установки, личные и общественные.

Этатизм в сфере деятельности предполагает более-менее полный контроль государства (через посредство органов власти, естественно) над деятельными ресурсами, в том числе людскими, над самой деятельностью во всех ее видах, от хозяйствования до науки и культуры, как через управление деятельными организациями непосредственно, так и при помощи жесткой и детальной регламентации деятельности. Обычно этатизм не предполагает ни свободы осуществления деятельности, ни свободного обмена результатами деятельности, ни свободы создания деятельных организаций в любой сфере деятельности. Все должно быть под контролем власти, которая одна способна отстаивать интересы общества и его развития.

Этатизм в сфере властно-политической означает полный примат органов государственной власти над политикой, вплоть до отсутствия публичной политики как таковой. Это особенно характерно для военных сообществ эпохи так называемого раннего феодализма, когда власть имела наследственный и откровенно элитарный, аристократический характер, а доступ в органы власти был ограничен. Впрочем, полностью избежать политического процесса власть не может никогда, как бы ей этого ни хотелось. Но в стремлении узурпировать социальное управление, подчинить себе все виды власти в социуме органы  власти могут заходить достаточно далеко. В целом же этатизм во властно-политической сфере  - это идея сосредоточения всей социальной власти в специальных единых властно-политических органах при ограничении способности всех членов социума влиять на деятельность этих органов посредством выделения особой властно-политической социальной группы (закрытого или открытого характера), в функции которой  находится  осуществление социальной власти. Основная часть населения лишается властных полномочий и становится объектом властно-политического воздействия. За ней остается право исполнять решения властно-политических органов и поддерживать эти органы как средоточие социальной жизни.

Этатизм в сфере социально-идеологических отношений заключается в том, что государство посредством своих властно-политических органов получает контроль над идейной жизнью и становится выразителем и проводником единой идеологии, выражающей интересы социума в данный исторический момент. Естественно, осмысление социальных процессов в этом случае подвергается серьезному контролю со стороны органов власти, которые пытаются направить его в полезное для себя русло.

Демократизм

Демократизм, в отличие от этатизма, основывается на сходных с либерализмом представлениях о том, что есть социум и человек. То есть вполне принимает либеральный индивидуализм и идею социума как некоего специально, с вполне определенной целью создаваемого людьми объекта. Да, приобретающего самостоятельность, да, имеющего некоторую способность к саморазвитию, но все-таки не имеющего над человеком безусловного доминирования и не обладающего однозначно детерминирующей силой. А также движимого в своем развития прежде всего, и главным образом, потребностями и интересами людей. А поскольку он, демократизм, есть реакция на либерализм, поскольку его придумали те, кто не считал возможным ни смириться с негативными последствиями либеральной общественной практики, ни  с этатистскими средствами и установками по преодолению издержек либерализма, постольку он предлагает новый взгляд и новую практику. Люди создают общество в своих интересах, в процессе социального взаимодействия интересы их расходятся довольно серьезно, и свободное развитие не должно приводить к абсолютному доминированию одних и полному подавлению других. Все интересы должны иметь возможность реализации (ну, за исключением тех, которые представляются совсем уж противоестественными на данном этапе культурного развития). Отсюда следует, что нужно не руководить людьми и общественными группами, а задать рамки их сосуществования. Не предлагать им единую цель, но и не ставить их перед необходимостью всецело подчиняться целям победившего в данный момент течения. Пусть целей будет много всегда, а не только в начале процесса обретения свободы. Пусть свободны будут все, а не только наиболее сильная общественная группа. И об этом позаботиться власть, но при условии, что ей самой и политическим группам, на нее претендующим, будут заданы границы. Соответственно, демократические процедуры строятся вовсе не для того, чтобы определить большинство и подчинить ему меньшинство. Демократическая процедура призвана прежде всего обеспечить права меньшинств.

Политический демократизм – это избираемая власть при всеобщем избирательном праве, обеспеченная свобода слова, гарантированная свобода собраний, обеспечение участия политических организаций в избирательном процессе, обеспеченное право на уличные мероприятия как протестного, так и любого другого свойства. Демократизм власти – это налаженный контакт властей с гражданами и общественными группами, возможность текущего, а не только в момент выборов, общения с властью, отзывчивость власти всех уровней к требованиям граждан и общественных, в том числе неполитических, групп. Демократизм в сфере деятельности – борьба с монополизмом, поддержка мелкого и среднего предпринимательства в экономике, обеспеченная свобода деятельности, в том числе некоммерческой, доступные правила организации деятельности, различные и доступные формы финансового обеспечения разных видов деятельности, создание условий для сохранения деятельного разнообразия. В социальной сфере демократизм предполагает учет интересов слабых социальных групп, выравнивание стартовых социальных условий,  борьбу с чрезмерным разрывом между имущественными группами, поддержание минимального имущественного уровня в проблемных социальных слоях,  соблюдение допустимых норм социального подчинения и неравенства в отношениях между членами социума.

Одним из основных условий демократизма является активное участие в решении социальных проблем не только органов власти, но и самих граждан. Демократическая власть представляет собой фактически одну (хоть и наиболее мощную) из организаций, призванных решать человеческие проблемы, наряду с множеством других более частного характера, создаваемых гражданами для решения узких, но от этого не менее существенных проблем. Если этатизм исходит из того, что любая человеческая проблема так или иначе есть проблема социальная, то демократизм более склонен к тому, чтобы признавать за рядом аспектов человеческой жизни их сугубо личное значение. И вмешиваться в их решение только в плоскости их негативного влияния на социальную ситуацию. Этатистская власть патерналистична и деспотична, тогда как власть демократическая всегда имеет приблизительно оговоренные или подразумеваемые границы компетенции.

Демократизм и этатизм не совмещаются. Не может быть демократического этатиста или этатистского демократа. Эти идеологии являются полностью взаимозаменяемыми. Зато демократизм вполне сочетается с либерализмом, то есть может иметь, и как правило имеет, демократическую фракцию, общественное движение либерал-демократизма.

(продолжение следует)

16-17 марта 2008 г.

PS. Продолжение написано не было.